Никон Оптинский, преподобный
1. "Завещание духовным детям". Куйбышев, 1990. 2. "Преподобные Старцы Оптинские. Жития и наставления". Свято-Введенская Оптина Пустынь, 2001. 3. "Душеполезные поучения преподобных Оптинских старцев". Свято-Введенская Оптина Пустынь, 2001.
Преподобный Оптинский старец Никон родился 26 сентября 1888 года в московской купеческой семье. Во святом крещении был назван Николаем, в честь Святителя Николая, Мирликийского чудотворца. В его семье свято чтили православные праздники и посты, родители часто посещали храм Божий, нередко и в свой дом приглашали священников для совершения молебнов. Особенным благочестием отличался его дедушка, Лаврентий Иванович. В течение тридцати трех лет, до самой смерти, он состоял церковным старостой в храме Святых равноапостольных Константина и Елены в Кремле, в котором находилась дивная икона Божией Матери „Нечаянная Радость", особо почитаемая Лаврентием Ивановичем и всей семьей Беляевых.
Николай был четвертым ребенком, а всего у Митрофана Николаевича и Веры Лаврентьевны было восемь детей, которых они воспитывали в духе христианской веры и любви. Детей с малых лет приучали молиться Богу и утром, и вечером, причем для них было составлено маленькое правильце. Молитвы читались наизусть, вслух и по очереди.
Со дней младенчества вся жизнь Николая была глубоко промыслительна. Так, в год его рождения дом Беляевых посетил святой праведный Иоанн Кронштадтский. Отслужив молебен, он благословил молодую мать и подарил ей свою фотографию с собственноручной подписью и датой – 22 марта 1888 года – за полгода до рождения сына Николая.
Еще более знаменательный случай произошел с маленьким Колей, когда ему было около пяти лет. Он заболел какой-то горловой болезнью, возможно, дифтерией. Болезнь протекала очень тяжело, и врач дал понять родителям, что состояние ребенка безнадежно. К ночи мальчик уже был без сознания, тельце посинело, похолодело, дыхания не было. Но мать не переставала растирать его и, проливая горячие слезы, усердно молила Святителя Николая о ниспослании помощи свыше. Отец уговаривал ее оставить „покойника" и не мучить его. Но она продолжала растирать мальчика, призывая на помощь угодника Божия, помогающего там, где человеческая помощь бессильна. И совершилось чудо: ребенок вздохнул. Всеведущий Господь явленным чудом дал понять, что жизнь этого младенца предопределена на служение Ему, Творцу и Промыслителю нашему.
Впоследствии преподобный старец Варсонофий особенно подчеркивал таинственное значение этого случая, указывающего на будущую иноческую жизнь Николая...
Отличительной чертой характера Коли еще в детстве было большое терпение. По словам матери его, он по сравнению с братьями своими был исключительно терпеливым ребенком еще с пеленок. Даже во время болезней и вообще физических страданий он поражал всех своим не по годам мужественным терпением.
На четырнадцатом году жизни Николая постигла первая скорбь, 14 января 1902 года умер дедушка. Кончина его была истинно христианской: в дом к Беляевым привезли чудотворную икону, и служивший молебен иеромонах, заметив тяжелое состояние Лаврентия Ивановича, предложил приобщить его Святых Христовых Тайн, что и было исполнено около полудня, а вечером того же дня Лаврентий Иванович мирно отошел ко Господу. Через полгода умерла бабушка, а еще через полтора года скончался Митрофан Николаевич, отец Николая...
С этого времени у Николая стала заметна большая сдержанность в проявлении чувств – отличительная черта мужественной и терпеливой души. Так, во время последней панихиды, когда вся многочисленная семья Беляевых окружила гроб с телом Митрофана Николаевича и рыдания сотрясали воздух, - Коля не издал ни звука. Он стоял у гроба отца, сдерживая слезы, и только свеча дрожала в его руке...
Вскоре после смерти отца, он начал петь на клиросе в церкви „Всех Скорбящих Радости", прислуживал в алтаре и читал поминания. В этот период своей жизни Николай особенно сблизился со своим братом Иваном. Они до такой степени сошлись, что все мысли, желания, чувствования у них были общими...
Закончив гимназию, Николай поступил в университет на физико-математический факультет. Но учеба в университете перестала его интересовать. Утром оба брата уходили в храм на молитву, не говоря об этом никому из домашних. Даже мать долгое время и не подозревала, где они проводят время по утрам. Посещение церковных богослужений сделалось для них насущной потребностью. Читали они в это время только Евангелие и Апостольские Послания, да еще сочинение епископа Феофана Затворника „Путь ко спасению". Отсюда и появилось у Николая большое желание бросить мирскую жизнь, уйти в монастырь. Такие же чувства были и у Ивана.
Иван в старых дедушкиных книгах нашел справочник под заглавием „Вся Россия", в котором перечислялись все русские монастыри, их было более тысячи. Он порезал листы с перечислением монастырей на полоски и, перемешав их, предложил Николаю вытянуть полоску, сказав: „Какой монастырь вытянешь, туда и пойдем". Помолившись Богу, потянули жребий. На вытянутой полоске бумаги было напечатано: „Козельская Введенская Оптина Пустынь". До этого момента они не имели ни малейшего представления о существовании монастыря „Оптина Пустынь". Случай этот поистине удивителен! В нем ясно был виден Промысл Божий.
Изумлению Веры Лаврентьевны не было границ, когда в один поистине прекрасный день, – 11 февраля 1907 года, пред нею предстали Иванушка и Коля, объявили ей о своем решении поступить в монастырь и просили благословить их на этот путь. Со слезами на глазах благословила она крестами коленопреклоненных и приникших лицом к полу своих сыновей на монашескую жизнь.
Получив благословение матери на монашество, братья 24 февраля 1907 года, в день Обретения главы св. Иоанна Предтечи, приехали в Оптину. Была суббота перед масленицей. Встреча со скитоначальником преподобным Варсонофием, беседа с ним и его наставления навсегда запомнились братьям...
Пробыв весь Великий пост в Оптиной Пустыни, братья на Светлой неделе возвратились в Москву.
При прощании преподобный Варсонофий преподал им общие правила молитвы и жизни, а Николаю сказал: „Благословляю вас, Николай Митрофанович, на радость родных и знакомых и на пользу души вашей", – и дал ему иконочку Божией Матери „Споручница грешных"...
И вот, в первых числах декабря 1907 года, прожив в миру около восьми месяцев, братья снова поехали в Оптину Пустынь. 9 декабря, на праздник иконы Божией Матери „Нечаянная Радость", они поступили в Скит и были назначены на общие послушания. Братья Николай и Иван вступили в новую жизнь.
Простота, безмолвие и тишина Скита поразили их души. Скитоначальник, преподобный Варсонофии, светлый, с лучезарной улыбкой, по-отечески наставлял их: „Как вы должны благодарить Бога, что Он привел вас сюда, в Скит! Ни на минуту не подумайте, что вы сами пришли..."
В конце февраля 1908 года послушника Николая назначили помощником библиотекаря. Одновременно он стал петь на клиросе и читать.
В октябре того же года его назначили письмоводителем начальника Скита старца Варсонофия. Почти все свое свободное время послушник Николай проводил у преподобного Варсонофия, помогая ему вести официальную, деловую и личную переписку...
Весь день его был занят у Старца. В келлию свою он приходил только ночевать. Но близкое общение с преподобным Варсонофием восполняло все – в Старце нашел он богатую духовную сокровищницу...
В апреле 1910 года брата Николая постригли в рясофор. „Вы постригались в рясофор 16 апреля, в день памяти святых мучениц Ирины, Хионии и Агапии, – говорил ему Старец. – Что значат эти имена? Агапия – любовь, Ирина - мир, Хиония – снежная. Значит, вы должны, по слову Апостола, иметь мир и святыню со всеми (Евр. 12, 14). Кроме сих добродетелей, мира и любви, должно очиститься от страстей, то есть убедиться, очистить свою душу, чтобы она была белоснежная"...
Весной 1912 года указом Святейшего Синода преподобного Варсонофия перевели в Московскую епархию на должность настоятеля Коломенского Старо-Голутвина монастыря...
В 1915 году, 24 мая, на день памяти преподобного Симеона Дивногорца, отца Николая постригли в мантию. При постриге было дано ему новое имя – Никон, в честь святого мученика Никона, вспоминаемого Церковью 28 сентября.
Менее чем через год, 10 апреля 1916 года, отец Никон был рукоположен в первую степень священства – в сан иеродиакона. Всей братией и богомольцами было замечено, что отец Никон с первых же дней очень хорошо служил. Ровно, спокойно и в то же время одушевленно произносил он надлежащие возгласы, благоговейно и со страхом Божиим предстоя со служащим иеромонахом Престолу Божию.
3 ноября 1917 года, на день памяти святого великомученика Георгия Победоносца, отец Никон был посвящен в сан иеромонаха.
Он по-прежнему работал письмоводителем в канцелярии, но уже не монастыря, а сельскохозяйственной артели „Оптина Пустынь". Молодой, полный нерастраченных сил и энергии, он ревностно трудился, имея высшей целью своих трудов прославление Имени Божия на земле. Сохранить монастырь до последней возможности – вот что подсказывала ему эта святая и высокая цель. „Умру, а не уйду", – писал он в дневнике в дни своей юности...
17 сентября 1919 года, в день Ангела своей матери, Веры Лаврентьевны, преподобный Никон, возвратясь после Литургии в свою келлию, неожиданно был арестован и без предъявления вины заключен в Козельскую тюрьму. Готовясь к возможной смерти, он написал матери из тюрьмы трогательное письмо, в котором, между прочим, писал, что арестовали его только за то, что он – монах и за то, что он трудился для обители.
Через некоторое время молитвами братии и милостию Божией он был освобожден и вновь продолжал работать во славу Божию в родной своей обители.
9 марта 1920 года скончался последний начальник Скита Схиигумен Феодосии. 30 июля 1922 года, проболев более года, окончил свое земное житие преподобный старец Анатолий. Великим постом 1923 года арестовали преподобного старца Нектария. Обитель покидали последние богоносные старцы.
Старец Нектарий после ареста и ссылки в Холмищи передал большинство своих духовных чад преподобному Никону. Несмотря на молодой возраст отца Никона, духовные чада начали относиться к нему как к старцу. Духовное просветление, которое он получил за свою твердую веру в Бога, и истинное, беззаветное послушание преподобному старцу Варсонофию явно выделяло его из среды многих. Благодать Божия освещала и его душу и всю его жизнь. Она светилась и сияла во всех его делах и словах. Мудр и рассудителен он был не по годам. Все его проповеди были насыщены твердой верой в Бога и Его святые заповеди, поэтому они так сильно действовали на души, внимающие им...
В 1923 году сельскохозяйственная артель „Оптина Пустынь", под видом которой кое-как держался монастырь, закрылась. Бывший монастырь перешел в ведение „Главнауки" и как исторический памятник был наименован „Музей Оптина Пустынь". В качестве рабочих и сторожей при музее было оставлено около пятнадцати монахов, всем остальным было приказано оставить монастырь. По настойчивой просьбе крестьян деревни Стенино, ближайшей к монастырю, в Оптиной был оставлен для богослужений Казанский теплый храм. В этом храме было разрешено служить монахам: „Молитесь сколько хотите, но помещения здесь не будете иметь".
Настоятель монастыря преподобный Исаакий, отслужив в последний раз соборно Литургию, сказал преподобному Никону: „Мы уходим, а ты останься. Будут приходить богомольцы. Тебя благословляю служить в храме и принимать на исповедь приходящих". Благословение на служение в Казанском храме преподобный Никон принял как проявление воли Божией. Почти ежедневно, вместе с иеродиаконом Серафимом, преподобный Никон совершал службу. Жил он в одной из башен, на втором этаже. Волею судеб Божиих именно ему был поручен храм и ключи от него. И он служил в нем до последнего дня...
В 1923 году преподобный Никон серьезно заболел и больше месяца пролежал в постели с очень высокой температурой. Как только температура снизилась и состояние несколько улучшилось, он вновь начал принимать приходящих к нему. Великий дар прозорливости, которого сподобился Старец от Господа за свою подвижническую жизнь, прикрывал он глубочайшим смирением. Его предсказания, которые он говорил всегда прикровенно, часто сбывались. Так, благословляя молодую девушку Евфросинию, приехавшую из Гомеля в гости к своим сестрам – шамординским рясофорным послушницам, Старец предсказал ей скорое замужество. Когда она, выйдя замуж, снова посетила Оптину, Батюшка подарил ей пять красивых птичек, вырезанных из открыток – два птенчика и три пташки. Смысл этого подарка поняла Евфросиния тогда, когда родилось у нее пятеро детей – два мальчика и три девочки.
В августе 1923 года начал распространяться слух о неминуемом закрытии последнего храма в Оптиной Пустыни. Вскоре слухи эти оправдались, и на праздник Преображения Господня Казанский храм был закрыт и двери его были заколочены досками.
Преподобный Никон продолжал жить в Оптиной и принимать всех нуждающихся в его духовной помощи. В это время в Оптиной, кроме оставленных при музее монахов, жило немало монахинь, работниц бывшего монастырского скотного двора, а также некоторые шамординские сестры, работавшие в больнице, семхозе и других учреждениях. Большинство этих монахинь были духовными детьми Старца. Когда храм закрыли, они стали собираться в одну келлию, чаще всего в больничную кухню. Преподобный Никон служил всенощные бдения. Одна из последних всенощных, совершенных им в Оптиной Пустыни, состоялась 15 июня 1924 года, под день памяти преподобного Тихона Калужского. После всенощной он произнес слово наставления и увещания и в конце упомянул, что через несколько дней он должен будет оставить Оптину Пустынь. Многие заплакали, а он, обратясь к ним, сказал: „Вот, чудесненькие! Ведь я – монах. Давал обет терпеть всякое озлобление, и укоризну, и поношение, и изгнание. И если это сбывается, если сие терплю, то радоваться подобает, так как совершается чин пострижения на деле, а не унывать...»
В конце июля 1924 года преподобный Никон был вынужден переехать в Козельск. Приблизительно в это же время в Успенском соборе чудесным образом появилась икона Божией Матери „Нечаянная Радость". Отец Никон особенно чтил эту икону и принял появление ее в соборе как чудо, как милость Божию. Он усмотрел в этом незримое благословение Ее на служение в соборе. Служил он часто. Вел службу спокойно, ровно, не торопясь. Проникновенно звучал его голос. Благоговение и священный трепет, с которым предстоял он Престолу Божию, передавались и молящимся...
Своих духовных детей Старец принимал обычно в вечерние часы...
Старец умел так расположить к себе кающегося, наводящими вопросами заставляя раскрыть пред ним, а вернее, пред Богом всю душу, без утайки из-за ложного стыда, что кающийся и не замечал, как его уста легко и свободно открывали грехи, о которых он много лет умалчивал, тая их в себе. Этот дар проникновения в души кающихся преподобный Никон повидимому получил от преподобного старца Варсонофия, дополнив полученное внимательною, трезвенною жизнью своей...
Три года провел преподобный Никон в Козельске в пастырских трудах. За ним, как и за другими Оптинскими монахами, был установлен негласный надзор. Пастырская деятельность преподобного Никона, все возрастающее почитание его были хорошо известны всем. Его регулярные посещения Оптиной Пустыни, общение с работающими в музее монахами и другими лицами, его духовными детьми, также не были секретом.
Для преподобного Никона и многих Оптинских монахов это были годы тяжелых испытаний. В первых числах июня 1927 года преподобного Никона вновь арестовали и заключили в тюрьму. Он был арестован не один. В тот же день были арестованы заведующий музеем и заведующий усадьбой-хозяйством музея. Одновременно с ними арестовали Михаила Михайловича Таубе (в тайном постриге монах Агапит) и еще некоторых...
До самой зимы томился преподобный Никон в Калужской тюрьме, в общей камере, ожидая окончания следствия. Пребывание в душной, прокуренной камере невозможность уединиться и побыть самому с собой' невозможность выполнять молитвенное правило, разговоры, оскорбляющие слух и возмущающие душу, и многое, многое другое было мучением, которое знакомо только тем, кто сам испытал все это. Он же и в тюрьме продолжал ревностно трудиться над возделыванием своей нивы, не оставлял своего пастырского долга – писал, наставлял и вразумлял своих чад. Мысли его и сердце по-прежнему были полны любовью к духовным чадам и заботой о них.
Осенью 1927 года, когда прошли слухи, что следствие по его делу подходит к концу, к преподобному Никону на свидание приехала его духовная дочь монахиня Амвросия, которой удалось получить от него благословение и проститься с ним. Кроме того, отец Никон сумел незаметно передать ей книгу. Спрятав ее в широкий рукав своей монашеской одежды, она поспешила к выходу. Книга оказалась пятым томом сочинений епископа Игнатия Брянчанинова, в нее был вложен пакет с маленькими, аккуратно заклеенными записочками, адресованными многим духовным чадам. В каждой записке было написано несколько изречений, соответствующих духовному устроению той или иной сестры...
Отец Никон вместе с отцом Агапитом были осуждены на три года в Соловецкий концлагерь и 27 января/ 9 февраля 1928 года направлены туда этапом с Калужского вокзала.
В марте этап прибыл в Кемь. Пронесшийся над Белым морем циклон надолго прервал сообщение с Соловецким островом. По этой причине только что прибывшая партия ссыльных была временно оставлена в Кемском пересыльном пункте. Неразлучные отселе преподобный Никон и отец Агапит поселились в одном бараке, на одних нарах.
Преподобный Никон после врачебного осмотра вновь прибывших, по состоянию здоровья был освобожден от тяжелых физических работ и назначен сторожем. Своей работой преподобный Никон был вполне доволен. В продолжении восьми-девяти часов дежурства он находился один, в стороне от людей, мог помолиться, подумать и даже немного почитать. Появилась возможность писать письма, давать советы и наставления...
В апреле 1929 года преподобный Никон из города Кеми был переведен в другое место – Попов остров Карельской республики. Там он работал в лагерной канцелярии. Сожалел он лишь о том, что в связи с характером работы у него мало оставалось времени для молитвенного делания и чтения Священного Писания.
Пробыв в концлагере более двух лет, он вместе с отцом Агапитом был определен на „вольную ссылку" в Архангельск. Перед отправкой всех отпускаемых подвергли медицинскому осмотру. Прослушивая преподобного Никона, врач обнаружил у него далеко зашедший туберкулез легких и посоветовал ему серьезно заняться собой – по приезде в Архангельск обратиться к врачу с просьбой направить на медицинскую комиссию, а также попытаться перевестись в другое место более подходящее в климатическом отношении для его здоровья.
Преподобный, всегда и во всем всецело вручавший себя воле Божией, привыкший со дней юности своей отсекать свою волю, не изменил этому правилу и в данный момент. Он обратился за разрешением этого вопроса к отцу Агапиту. Отец Агапит не посоветовал ему предпринимать что-либо в этом направлении. Выслушав его слова как из уст Божиих, отец Никон смиренно и покорно произнес: „Воля Божия да совершается..." Вот слова праведной души, всю себя, всю жизнь благоговейно приносящей в жертву Богу!
В Архангельск преподобный Никон и отец Агапит прибыли в июне 1930 года. Но недолго длилась их совместная жизнь. Вскоре опять наступила разлука: спустя два месяца Преподобного перевели в город Пинегу, за двести километров от Архангельска, Там он долго скитался в поисках пристанища. Наконец с трудом нашел его в деревне Воепола, за три километра от Пинеги у старой одинокой женщины, которая потребовала от него, кроме высокой платы, еще и выполнения всех тяжелых физических работ по дому.
С наступлением зимы 1930 года преподобный Никон стал чувствовать слабость, быструю утомляемость, повысилась температура. Это продолжалось до января 1931 года. На праздник Рождества Христова, 7 января, он ходил в Пинегу, в церковь. В этот день был сильный мороз, в храме было очень холодно, он сильно промерз и состояние его здоровья стало быстро ухудшаться. Но он все крепился, стараясь не поддаваться подтачивающему его силы недугу. По-прежнему ходил в Пинегу „отмечаться", посещал церковь, заходил на почту.
Хозяйка его была женщиной с характером исключительно сварливым и жестоким. Она скоро учла беспримерное терпение и смирение своего постояльца и помыкала им, как батраком, заставляя делать самую тяжелую работу, хотя знала, что по состоянию здоровья он даже в концлагере был освобожден от таких работ. Изнемогая от слабости, Преподобный смиренно терпел все, беспрекословно выполняя ее требования. Вскоре обострившееся заболевание легких сделало его совсем нетрудоспособным. Ему нужны были отдых и покой.
Преподобному Никону предлагали сменить квартиру, но он, по своему безмерному смирению, отмалчивался. Из ссылки он писал: „Есть желание предаться во всем на волю Божию, не самому, по своему смышлению, располагать свою жизнь. Верую, что Господь пошлет мне именно то, что нужно и полезно мне..."
Однажды, во время Великого поста, отец Никон вышел из дома работать: копать и убирать слежавшийся за зиму снег. Вдруг он почувствовал сильную слабость и резкую боль в венах. Он слег в постель и пролежал более трех недель. Температура поднималась до 40°. Кто помогал ему в это время – неизвестно, возможно, никто. Как только ему стало чуть легче, он, едва держась на ногах, добрел до Пинежской районной больницы, где врач подтвердил, что у него далеко зашедший туберкулез легких. Хозяйка, узнав о том, что он болен туберкулезом, потребовала, чтобы он немедленно убирался из ее дома. Но преподобный Никон сам уже идти никуда не мог. Вспомнилось ему, как в тихом и благодатном Скиту, когда был он еще послушником Никола ем, преподобный Варсонофий молитвенно провес над ним пророческие слова: „Господи! Спаси раба Твоего сего Николая! Буди ему Помощник! Защити его когда он не будет иметь ни крова, ни приюта».
И Господь не оставил Своего избранника. В Лазареву субботу, 22 марта/ 4 апреля 1931 года, живший в соседней деревне ссыльный отец Петр (Драчев) пришел навестить Преподобного и увидел, что он, больной, в ватном подряснике, шапке и валенках лежит на двух сдвинутых табуретках. В изголовье стоит вещевой мешок со всеми пожитками, прислоненный к стене. Отец Петр спешно пошел обратно в свою деревню, взял лошадь и перевез Преподобного к себе. В этот день, несмотря на конец марта, мороз был большой и дул сильный, порывистый, пронзительный ветер. Преподобный Никон продрог, пока доехал до своего нового и последнего пристанища...
На новой своей квартире, окруженный заботами и попечениями отца Петра, преподобный Никон вскоре начал чувствовать себя немного лучше. Повеселел, охотно беседовал с отцом Петром и приходящими навестить его братиями и сестрами по духу.
Но, несмотря на хороший уход, на то, что отец Петр предоставил ему полный покой, преподобный Никон все более слабел и почти все время лежал. Вставал ненадолго и опять ложился. Молитва и молитвенные воздыхания не сходили с его уст...
В конце апреля, за два месяца до смерти преподобного Никона, одна из его духовных дочерей, инокиня Ирина Бобкова (впоследствии схимонахиня Серафима) видела сон, поразивший ее своей отчетливостью. В своем письме к Батюшке она описала этот сон. Виделось ей, что преподобный Варсонофий пришел к отцу Никону на квартиру в Козельске и начал выносить вещи из комнаты. Когда же он взял кровать, чтобы и ее вынести, она сказала: „Батюшка, зачем же вы кровать-то выносите? Ведь отцу Никону негде будет спать". На что Преподобный ей ответил: „Он собирается ко мне, и ему кровать не нужна. Я ему там свою дам кровать".
В ответном письме преподобный Никон написал ей:
„Сон твой похож на истину. Вообще я снам не верю, но бывают иногда и истинные сны. Быть может, и судит Господь мне умереть...".
Взволнованная таким известием, инокиня Ирина по благословению Преподобного приехала в Пинегу и до самой его кончины преданно и самоотверженно служила своему духовному наставнику.
Однажды пришла узнавшая о болезни преподобного Никона местная медсестра Софья, добрая и религиозная женщина. Она предложила больному свой уход. Поблагодарив, Преподобный отказался, сославшись на хороший уход приехавшей инокини Ирины. Прощаясь с инокиней, медсестра не в силах была сдержать своего восхищения тем, что открылось ее взору: „За каким Батюшкой ухаживаете! Счастливая вы! от него весь угол светится!"
Дня через два после визита врача временное улучшение самочувствия болящего исчезло, произошел резкий поворот к худшему. В таком тяжелом состоянии ни о предполагаемой подаче заявления, ни о переселении конечно, не могло быть и речи. С этого времени принимать лекарства он отказался. По всей вероятности, слабая надежда на выздоровление, теплившаяся в нем, погасла совсем. Он всецело предал себя в волю Божию...
Умирая в изгнании, преподобный Никон еженедельно, по милости Божией, причащался Святых Христовых Тайн – причащать его приходил ссыльный игумен Паисий. Но после ухудшения состояния Преподобного архимандрит Никита, родной брат одной из его духовных дочерей, благословил его приобщаться самому и прислал ему Святые Дары и вино...
24 июня/ 7 июля он попытался, собрав остаток сил, написать ответное письмо своей духовной дочери в Калугу, но письмо так и осталось недописанным. 25 июня/ 8 июля Преподобный уже не мог говорить. Пригласили архимандрита Никиту. Тот причастил умирающего Святых Христовых Тайн, и тут же после причащения прочитал над ним канон на исход души. Когда отец Никита дочитал до „ныне отпущаеши", преподобный Никон открыл глаза и сам прочитал полностью: „Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему, с миром, яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал перед лицем всех людей, свет во откровение языков, и славу людей Твоих Израиля". Вечером Преподобный начал молиться о своих духовных чадах, называя их по именам.
В тот же вечер в 10 часов 40 минут преподобный Никон предал свой дух Господу, к Которому так стремился всю свою жизнь. Господь даровал ему христианскую кончину праведника, безболезненную, непостыдную, мирную. Казалось, что он не умер, а заснул спокойным сном до общего всех воскресения.
На другой день, 26 июня/ 9 июля, пришли отдать последний долг почившему архимандрит Никита, игумен Паисий, один протоиерей, четыре иеромонаха и другие ссыльные братия и сестры. Священнослужители положили тело преподобного Никона в гроб, заранее заказанный отцом Петром. Отслужили большую панихиду. Затем начали служить отпевание по чину монашескому здесь же, в квартире почившего. Тихо пели надгробные песнопения, тихо теплились свечи в их руках, озаряя трепетным светом все вокруг. Преподобный лежал в гробу, как живой. Одет он был в полумантию, епитрахиль и поручи. На голове была скуфья.
В пятницу 27 июня/10 июля в два часа дня состоялись похороны. За короткое время жития преподобного Никона в пинежских краях узнали и оценили его многие из ссыльных, живущих там же, как доброго, отзывчивого, внимательного к нуждам других человека и достойнейшего пастыря. Все они в этот день собрались, чтобы сказать ему последнее „прости" и дать ему, бездыханно, безгласно лежащему во гробе, последнее целование.
Одних священнослужителей на похоронах было двенадцать. Удивительно то, что все они за неделю до кончины преподобного Никона находились на работе где то в лесу, за многие километры от своих жилищ И вдруг были отпущены. Точно преподобный Никон ждал их возвращения и не умирал... Точно они были отпущены на его погребение...
Оцените: